Would you love a monsterman?
Could you understand beauty of the beast?
Саблезубого наняли, чтобы он убил Электру Начиос. Он знает толк в таких делах и брался за самые сложные задания, но и она - одна из лучших, опаснейшая из наемных убийц. Не так-то просто в этот раз понять, кто охотник, а кто - жертва.
Не знаю, как меня так угораздило, но идея показалась мне интересной. Как всегда, у меня смешиваются разные версии событий; Саблезубый и Электра встречались только в комиксах, но я просто не мог не позаимствовать кое-что и из фильмов.
В описании использована цитата из песни "Would you love a monsterman" группы "Lordi".
Охота начинаетсяОн мог бы чувствовать себя львом, огромным, могучим, как жившее подле Немеи чудовище; он мог бы ощущать себя сильным и бесстрашным, как древний смилодон; его клыки и когти, наверное, были даже страшнее, но он все равно чувствовал себя бродячим котом. Всего лишь уличным котом, потерявшимся, когда хозяйский дом сгорел. Дерьмовое ощущение. И что с ним делать - непонятно. Совершенно.
Перед другими он этого признать не мог, но перед собой - да, глупо было бы это отрицать. Он действительно потерялся. У него не было ни настоящих друзей, ни настоящего дома, только наниматели, временные партнеры и жертвы. Хозяин. Еще у него был хозяин. Уильям Страйкер, мать его за ногу, был больше, чем нанимателем. Этот чертов ублюдок из "Оружия Икс" действительно был хозяином, посадившим Саблезубого на короткий поводок. Как же он его ненавидел! Да, и за то, что он подох, тоже. Потому что после того, как все развалилось, вырвавшийся на свободу зверь просто не знал, куда ему теперь идти.
Наемник. Он стал наемником, многие из питомцев Страйкера выбрали этот путь. Виктор Крид был одним из лучших. Огромная когтистая и зубастая тварь, которую практически невозможно убить, не обремененная лишней моралью. Отличный солдат удачи, что ни говори. К тому же, ему действительно нравилось убивать. В том, что за это ему теперь платили деньги, была своя особая прелесть.
Она могла бы стать танцовщицей. Она растворялась в музыке и умела двигаться с непревзойденным изяществом, но ей был известен только один танец - танец смерти. Она могла бы стать скульптором. Воплощать красоту в мягкой глине и холодном мраморе, касаться камня нежно и трепетно, придавая ему форму. Вместо этого она вонзала саи в тела своих жертв. Несомненно, это тоже было искусством. И у этого кровавого творчества тоже были свои ценители - равно как и свои противники. Ее пытались остановить. От нее пытались избавиться. Однажды ее даже убили, но она вернулась. Вернулась и начала новый танец, еще более кровавый, еще более страшный.
Наемная убийца. Когда-то давно она и подумать не могла, что будет зарабатывать на жизнь таким образом. Теперь это занятие казалось ей естественным. Оно ей даже нравилось. Она стала одной из лучших в своем деле - и она старалась превзойти саму себя. Стать еще быстрее. Стать еще смертоноснее. Но она не могла убить свою память - и это здорово отравляло ей жизнь.
Иногда она возвращалась в Нью-Йорк. Бродила по улицам, где она когда-то гуляла с Мэттом Мердоком. Заходила во двор его дома (он жил все в том же доме и, похоже, не собирался переезжать несмотря ни на что), касалась входной двери и уходила. Она могла бы хоть раз прийти, когда он был в своей квартире. Она могла бы пробраться внутрь - такие замки не остановили бы ее - и дождаться его. Она ни разу этого не сделала. Приходила и исчезала, словно тень, а он потом вдыхал запах ее духов и шептал ее имя. Электра. Только он и знал, что она не всегда была такой, как сейчас. Но Сорвиголова сделал свой выбор, она сделала свой, и их дороги разошлись. Она была уверена, что навсегда.
Она была в Нью-Йорке, когда зверь пришел за ней. Электра еще не знала, что на нее охотится Саблезубый. Она вела собственную игру - охоту? - и готова была уничтожить всякого, кто рискнул бы встать на ее пути.
Он очень хорошо запомнил их первую встречу. Запомнил запах ее духов, запах ее кожи, запах ее крови. Запомнил запах ее ненависти. Она была так сильна, что он почти ощущал ее вкус на своем языке, когда принюхивался. Она вся была ненавистью, до последней клеточки ее стройного, горячего тела, и это возбуждало. Лишь в одной женщине он ощущал такую же дикую ярость, но она ему не нравилась. Нет, она никогда ему не нравилась, в ней слишком многое казалось неправильным, искусственным... И слишком человеческим. Поэтому он никогда не желал ее. Но Электра... На несколько секунд он даже пожалел, что собирается оборвать ее жизнь. Но то были всего лишь несколько секунд.
Она не могла учуять его, не могла услышать его шагов - а он ощущал ее запах, слышал каждый ее шаг, видел каждое ее движение, и темнота не была для него помехой. В этом проклятом городе по ночам было слишком светло - для него, не для обычных прохожих, и это его бесило. Слишком много искусственного света. Слишком много стекла и металла. Слишком много бензиновой вони. Ужасное место для охоты.
Он обрушился на нее сверху: искусственность окружения имела и свои преимущества, у Саблезубого был просто потрясающий выбор укрытий, и он выбрал идеальное место для первой атаки. До сих пор никому не удавалось увернуться от его когтей, даже Росомаха не мог похвастаться такой быстротой; не смогла увернуться и Электра, и на ее восхитительном теле расцвели длинные глубокие царапины. Запах крови ударил в его ноздри, и это было прекрасное мгновение. Упиваясь им, он немного ослабил хватку, и этого хватило, чтобы жертва вывернулась из его рук. Легкая серая ветровка и черная футболка висели на ней клочьями. Черная. Плохо. На черном не видно крови. Зверь зарычал и попытался схватить женщину, но получил весьма болезненный удар под колено; обычного человека он надолго вывел бы из строя, но он лишь слегка покачнулся. Зато Электра за это время все-таки успела достать свои саи. Сталь и адамантий столкнулись, пронзительно зазвенев. Такие тонкие лезвия. Плохо. Сложно схватить когтями. Саблезубый не слишком заботился о защите: исцеляющий фактор быстро залечит даже самые страшные раны. Боли он не боялся. К тому же, ну что она может сделать с ним этими своими зубочистками?..
Она оказалась быстрее, чем он рассчитывал. Он бросался на нее, как бешеный лев, да он и был зверем - в бою его хищная природа всегда брала верх над человеческой частью его сознания; он рычал, бил ее когтями, пытался добраться до ее нежного горла, но она ускользала снова и снова. А потом она вдруг перестала уворачиваться, подпустила его ближе - и он впился своими длинными клыками в ее руку, разрывая кожу, мышцы, сухожилия, ломая тонкие кости предплечья. Электра задохнулась от крика, но все-таки смогла сделать задуманное: вонзила сай в его глаз. Здоровая рука не дрогнула, и блестящее граненое лезвие вошло прямо в вертикальный зрачок. Она разжала пальцы, наверное, в тот же миг, когда он разжал челюсти. Оба рухнули на асфальт. Саблезубый вырвал сай из глазницы и отшвырнул его в сторону, взвыл, прижимая окровавленную руку к лицу, ощущая, что поврежденные ткани уже начали регенерировать. Боль была чудовищной, она ослепляла. Никакая боль от ран не могла сравниться с тем, что он испытывал, когда исцеляющий фактор начинал заживлять серьезные раны.
Электра не могла не воспользоваться этим моментом. Она истекала кровью, боль выжигала воздух в ее легких, ее левая рука повисла бесполезной плетью, изломанная, изуродованная. Но она смогла подползти к зверю и приставить сай к его груди.
- Красавица убивает чудовище, - простонал он, - Правильно. Так на самом деле закончилась та сказка.
Она надавила на рукоять, и лезвие пронзило одежду и кожу, начало пробираться к сердцу. Медленно. Она слишком ослабла, чтобы сделать это быстро. Но Саблезубый и не думал сопротивляться.
- Мы оба чудовища, - прошептала она, почувствовав, что клинок достиг цели.
Виктор пытался что-то сказать ей - она видела, как шевелились его губы, но его сердце перестало биться раньше, чем она смогла разобрать слова. Темно. Холодно. Больно...
Когда он очнулся, было еще темно. Электры не было рядом, но кровавый след тянулся вдоль по улице. Здесь все было пропитано ее запахом и запахом ее крови, и от этого кружилась голова. Боли уже не было. Жажда крови уже разгоралась с новой силой, опьяняя, наполняя мышцы силой. Это ничего, что она ушла. Это ерунда. Так даже интереснее. Он найдет ее, и тогда... Он все еще ощущал во рту вкус ее крови. Прекрасный вкус. Восхитительный. Вкус ненависти - теперь и к нему тоже. Пикантная нотка в упоительной алой сладости. Даже жаль, что ее придется убить. Такая женщина могла бы охотиться вместе с ним. Такая женщина могла бы полюбить чудовище. Или это только кажется?Примечание:
Смилодоны (лат. Smīlodōn от др.-греч. σμίλη «нож», и ὀδούς, род. п. ὀδόντος «зуб») — вымерший род саблезубых кошек, представители которого жили с 2,5 млн до 10 тыс. лет назад в Северной и Южной Америках. Смилодон был размером со льва или тигра, хотя имел куда более крепкое сложение и весил от 160—280 кг (Smilodon fatalis) до 220—400 кг (Smilodon populator), имел короткий хвост. Один из видов смилодона, Smilodon populator, являлся самым крупным представителем подсемейства саблезубых кошек. Смилодоны отличались от других представителей кошачьих мощным телосложением. Верхние клыки имели длину с корнями до 28 см, которые достигали верхнего края глазниц. Они были уплощены с боков, изогнуты и заострены с вогнутой стороны. Коренные зубы напротив были редуцированы. Чтобы воспользоваться верхними клыками, смилодон мог открыть пасть на 120°, — для этого суставное соединение нижней челюсти и черепа было опущено. Ещё одна особенность смилодонов — развитие сосцевидного отростка, к которому прикреплялись мышцы, опускающие голову при нанесении удара верхними клыками, что является приспособлением, усиливающим это движение. Специализировались в охоте на очень крупных животных, например, мамонтов (вероятно, в основном молодых), мастодонтов, бизонов и иногда — лошадей. Среда обитания — открытые участки, схожие с современными нам саваннами, прериями и пампой.